44 конверта

Сказка предназначена для литературного конкурса «Детская сказка». Конкурс проходит до 1 декабря, лучшие сказки будут опубликованы в сборнике для детских больниц городов Жодино и Минска. Предлагаю поспешить внести свой вклад в хорошее дело!

У этой сказки грустное начало, но счастливый конец.

Жили-были семеро братьев, одни на белом свете.

Были они между собой очень дружны, но вот ведь какая беда: у каждого из них что-то болело. Потому и были они грустными и скучными: кому же легко, когда что-то болит?

У старшего плохо видели глаза, у другого брата — болела голова, у третьего — уши, у четвертого — горло, у пятого — живот, у шестого — ноги, а у седьмого, младшего, за всех болела душа.

Младший братишка очень за братьев волновался, и все время думал — как же горю помочь? Как же братьев спасти, как-то вылечить? А то они уже привыкли грустить и печалиться, руки опустили, головы склонили…

И вот однажды утром прибежал он к своим братьям и кричит: я знаю, как всех вылечить!

Оказалось, ему приснился сон про то, что на реке есть старинная пристань, и раз в год к этой пристани причаливают плавучие острова. Если на такой остров человек зайдет, то целый год он будет в плавании, а вернется совершенно здоровым.

А что еще братьям делать, когда другого выхода нет? Тем более что младшему брату во всем верили — не было добрее его на свете. Пошли искать старую пристань. Решили: раз сон младшенькому приснился, значит — самое время.

В траве по пояс, без пути без дороги, а дошли семеро братьев до пристани. Глядь: остров плывет, а где-то в дымке — и второй показался, а там и третий…

Над первым островом вороны галдят, кружатся, крыльями машут. Из-за них и света белого не разберешь. Шум, гам… Один из братьев рассердился и как закричит: «Да замолчите же вы, галделки-каркалки, и без вас голова болит!» На остров с разбегу вспрыгнул и побежал рукавами махать, ворон разгонять.

Уплыл первый остров вместе с первым братом-путешественником. А тут и второй островок подплывает, белый, скалистый. И от него по воде стелется тихая музыка — чуть заметнее, чем плеск волн. Тут второй брат просительно посмотрел на остальных и говорит: отпустите меня на этот остров, эта музыка для моих больных ушей как самый лучший бальзам… Братья закивали согласно, и остров отчалил со своим гостем — без волн, без шелеста, зато с тихим-тихим звоном.

Тут третий остров подплывает, холмистый да овражистый. А из-за холмов вдруг как раздастся голос молодецкий, раскатистый: «Эге-ге-гей!» И тут тот брат, у которого горло все не выздоравливало, как закричит в ответ: «Эге-ге-гей,» — только едва слышно, прерывисто и хрипло. Раскашлялся он от смущенья, рукой махнул: «Дескать, пока!» и кинулся со всех ног на остров, за холмы — искать: кто же их так весело приветствовал?

Только стал остров отплывать, а уже и следующий на подходе, словно хочет своим мягким земляным боком плавучего соседа задеть. Сразу видно — живчик. Ого, да не просто живчик! Оказалось — это ж целый остров котят — смешных, любопытных, ласковых! Брат, что держался за больной животик, руки расцепил, как расхохочется, как разбежится, как прыгнет на остров, не дожидаясь, когда он подплывет. Хлопнулся мягко на травку, отряхнулся и давай с пушистыми обитателями знакомиться — спинки полосатые и дымчатые гладить да за ушком каждому чесать…

А тут пятый остров подплывает — красавец, весь усыпан цветными камешками, крупными, красивыми и гладкими — как будто их разноцветные куры высидели. А каемка у острова песчаная. Вот на этой-то каемочке следы от больных ног брат-хромоножка и оставил, лишь руками в сторону берега замахал: «Мне уже легче!»

Остались на берегу два брата — старший и младший. Старший глядел-глядел в голубую даль, где небо с рекой в линию сливаются — нет больше островов. Одни уплыли вместе с братьями в лечебное путешествие, а другие — не приплывают…

Оглянулся старший на младшего, головой покрутил и говорит: «Слушай, а я лучше видеть стал. Наверное, этот горизонт, где вода с землей сходится — лечебный». А младший брат рассмеялся и говорит: «Знаешь, у нас теперь вся жизнь, наверное, лечебная. Как-то на душе стало спокойно. Пока мы ничего не делали, сидели и грустили, жизнь у нас была больная. А теперь она, наверное, вылечилась. Давай-ка будем здесь жить и братьев поджидать. Интересно, что там у них на островах происходит?»

Стали они строить шалаш, ловить рыбу и варить уху и компот из яблок.

Младший смастерил себе фотоаппарат и фотографировал все, что есть, даже то, что другие рассказывают. Но больше всего он любил фотографировать небо…

А старший брат с каждым днем стал видеть все лучше и лучше. И не мудрено: настроение у него хорошее, а вокруг — красотища! Очень полюбил он подолгу что-то разглядывать, а потом даже и рисовать. То божью коровку нарисует, да не простую, а с характером. То перышко соловьиное выписывает, то — зарю-красавицу, то крупное важное облако. А однажды даже бабочку одним взглядом вывел на песке…

И часто-часто они смотрели вдаль и желали братьям поскорее вернуться здоровыми.

И вот однажды…

Первым к вечерней ухе вернулся тот брат, который попал на вороний остров. Смеркалось, когда он нагляделся на братьев, нарадовался встрече и начал свой рассказ.

Ух, говорит, как вначале было трудно: я на ворон кричу, они на меня каркают. Я сильнее — они громче! Бегал я бегал по острову, бегал — и устал… Вдруг смотрю — камень лежит, на нем — большая книга, и все листы чистые. Рядом — перо и чернила. И только я над книгой склонился — вороны замолчали. Я и решил: немало я мыслей в жизни передумал, дай запишу, раз все так складывается… И вот я — пишу, а мои соседи черноперые на меня поглядывают с интересом. Я потом рассмотрел их, разобрался — дружелюбные они птицы. Головы тяжелые, глаза проницательные. Не тревожишь их, не гоняешь без толку — они тебя признают, приветствуют. Так и жил я на острове, книгу писал, с воронами дружил и мало-помалу объясняться с ними научился. И здоров я теперь как крепкая сильная птица, и крылья у меня вроде как есть — каждая страница, что напишу, делает меня сильнее…

Ого! Тут брат с музыкального острова к костерку подошел, всех за плечи обнял: «Ах мои дорогие! Целый год я подпевал разным прекрасным звукам и мелодиям на острове. Одни доносились из морских раковин, другие из расселин скал, а третьи — прямо из воды на закатном солнце… Одни звучали как струны, другие — как дудочки, третьи — как бубенцы…

И знаете, что я понял? Никогда не заболят уши от шума, когда умеешь напевать себе под нос. Хоть «пум-пурум», хоть целую симфонию. У каждого — своя музыка есть, и главное — сберечь те мелодии, которые тебе по душе. Они всегда тебя выручат, из любой грусти-хандры вытащат».

Он дастал тонюсенькую флейту, сыграл несколько нот — и сразу ему в ответ соловьи откликнулись, а братья заулыбались.

Тут кто-то зацокал, словно кузнечик, потом закричал как чайка, а как подошел поближе — так кукарекнул, будто у него не горло, а медная труба. Кто ж это? А! Тот брат, который когда-то громкое слово сказать боялся, а теперь пароходом дудит! Рассмеялись братья и узнали, что он с хорошими мастерами позакомился: целый год они на острове терем красивый строили и песни горланили  в полный голос. А по вечерам соревновались: кто умеет петь как иволга, а кто — как лягушонок, кто громче львом рычит, а кто тише мышкой пищит. Горлышко у него теперь покрепче листа золота, да и руки стали золотые: все умеет, любая работа спорится.

Тут в ответ на шутливый мышиный-то писк и сказал кто-то басом: «Мяу!» Глядь — тот брат, что с котятами сдружился, уже топает к ним, и от радости аж подпрыгивает. Обнялись братья, и поведал он про свое житье-бытье. Говорит: забот было много. То котят накорми, то убери, а после проверь, не свалился ли кто из пушистиков в воду. Но сколько же с ними смеха и радости! «Видно, все лишнее я из себя высмеял, а заодно эти малыши меня в травах научили разбираться — где валериана, а где все остальное. Так что кому чаю душистого — обращайтесь ко мне, приготовлю!»

«Мне, мне чаю!» — донеслось из темноты. «Ура, наш хромоножка!» — закричали все хором «Нет тут хромоножек и больше не будет!» — В круг света вошел кто-то сильный и загорелый. Ого — едва брата родного узнали! Плечи развернуты, походка уверенная. «Знаете, кто меня ходить научил? Крупная галька, мелкий песок и важная причина». Оказалось, в самой середине острова рос красивый розовый сад. И вокруг — никого. И вот по песку и гальке бегал хромоножка за водой и поливал прекрасные цветы, по жаре и прохладце, по гальке и песку. Розовый сад разросся, а садовник тем временем выздоровел. Ноги у него теперь сильные да крепкие. А когда ноги в порядке — и плечи развернуты, и спина прямая.

«А что же дальше с розами будет? Кто их теперь польет?» — Кто-то из братьев спросил. «Не переживай, острова свое дело знают — у них вечно кто-то гостит, здоровья набирается».

Вот какое чудо случилось… И здоровы теперь семеро братьев, и научились многому. А недавно младшему приснилось, что все они поженились на добрых девушках и растят много-много маленьких детишек… И есть у них общее дело, в котором каждый себе место нашел — по силам, по душе и по умению. И я вот порой думаю — что же это за дело у них сейчас? Кто бы рассказал…

Всем, кто сказку сейчас прочитал, семеро братьев в один голос передавали: «Будьте здоровы!» Так что — будьте здоровы!

Автор: Светлана Ранджелович

В коллажах использованы фотографии Юлии Крестовой и неизвестных мне авторов.

А вот еще одна сказка — зимняя…